Всякий рыболов мечтает о такой добыче, чтобы всю оставшуюся жизнь, рассказывая о своих прошлых рыбалках, мог с чистой совестью широко разводить руки и говорить: "Во какая была!".
Среди таких речных гигантов наиболее доступен для подводных охотников сом. Этот ночной хищник, обитающий в большинстве рек средней полосы и юга России, вырастает до огромных размеров.
Так уж устроена память любого охотника и рыболова, что сохраняет самые значительные эпизоды, которые непременно связаны с самой крупной его добычей. У меня и у большинства моих товарищей по подводной охоте самой крупной добычей были сомы.
Речка Ранова в Рязанской области является притоком реки Проня. Очевидно, характер реки, имеющей глубокое ложе и многочисленные омуты, а также ее связь с многоводной Окой, создали благоприятные условия для обитания в ней сомов. По рассказам жителей деревеньки с красивым названием Добрая Воля, расположившейся на живописном берегу Рановы, у них ежегодно и в значительных количествах пропадали гуси. Грешили на жителей соседних деревень. Но вот после одного из весенних паводков прямо перед деревней на лугу нашли тушу сома длиною в пять шагов! Видимо, он и занимался гусиным промыслом. Так или иначе, но с той весны гуси в Доброй Воле исчезать перестали. Событию этому более четверти века и прежнего обилия рыбы в этой реке уже нет, но сомы до 30 килограммов еще становятся добычей опытных и настойчивых подводных охотников.
...Ранняя осень. Мы охотились на участке реки, который своей красотой не будил у нас возвышенных чувств: без особых омутов, плесов и быстрых проток, внешне похожий на канал. По берегам река обрамлена кустарником и потравленными пастбищами. Под одним из кустов в подводной норе неожиданно (хотя я этого очень ждал и желал!) увидел большую усатую морду сома, который чувствовал себя вне всякой опасности. Выстрелил я быстро и всплыл чуть в стороне от норы. Клубы мути, из которых вывернулся и снова исчез большой черный хвост сома, говорили о том, что выстрел был удачным. Да и не мог он быть неудачным, ибо стрелял я в большую мишень и почти в упор. Но прошло какое-то время и все стихло. Полегоньку выбрал линь, и вот он, гарпун, но сома, увы, нет. Было жутко обидно потерять такую добычу, да и выживет ли раненая рыбина? Однако что-то заставило меня хорошенько запомнить это место. В качестве ориентира обломил ветку нависающего над водой куста.
Заглянул я в эту нору еще дважды: вечером того же дня и на следующий день. Нора была пуста, сом не возвратился.
Через две недели вновь охотились мы на этой реке, и я не мог не заехать к заветной норе. Подплыл я к ней очень тихо и нырок свой рассчитал так, чтобы бесшумно и в кратчайшее время оказаться рядом с норой. Сома увидел уже выскочившим из своего убежища. Только полная готовность позволила мне не растеряться и удачно выстрелить. Гарпун прошел навылет, и сом вылетел на чистую воду. На следующем нырке я поймал гарпун левой рукой и стал водить этого красавца перед собой на лине, словно норовистого коня на вожжах. Четырнадцатикилограммовый (как потом выяснилось) "конь" скоро устал, и я благополучно вытащил его на берег.
По тому, как реагировал мой сом на вторичное появление охотника перед норой, я не сомневался, что добыл уже стреляную рыбу. Однако при беглом осмотре никаких старых повреждений мы не увидели ни на голове, куда я стрелял в первый раз, ни на теле. И все же это был тот же сом: единственная кость, которую эта рыба имеет снаружи, — костяной шип, являющийся основанием грудного плавника, оказалась перерубленной. Надо же было, стреляя в такую большую цель, попасть в эту сантиметровой ширины защиту!
Подводные охотники на Волге, Днепре и Дону добывают сомов по 50 и более килограммов, а известно, что такой сом в состоянии утащить человека под воду без особого труда. Но и на малых реках при охоте на сомов следует соблюдать осторожность. Увлечь за собой взрослого охотника рыбина на 20 и даже 30 килограммов не сможет. А сбить дыхание, ударив в грудь, сорвать маску на глубине или ранить подводника его же стрелой — вполне.
Такие столкновения, безусловно, не являются следствием злого умысла со стороны усатых великанов. Как-то прочитал я предостережение одного "специалиста": "При охоте на угря будьте осторожны. Он может укусить!" За годы охоты мы добыли не одну сотню этих рыб, но с осмысленной их агрессивностью не встречались ни разу. Агрессивность сома с определенной долей натяжки можно констатировать. Вот, что однажды произошло.
...Сом на 6—7 килограммов был пробит моим гарпуном навылет, но так как жизненно важные центры, видимо, задеты не были, спокойно гулял на лине на свободном пространстве четырехметровой глубины. Стрелять его пришлось через скопление веток, поэтому линь в них запутался. Распутывая его, я порвал случайно рукав гидрокостюма. Одежда под резиновым костюмом быстро начала намокать, и мне пришлось быстренько выбираться на берег. Мой друг Валерий, прервал свою охоту, отложил в сторону ружье и начал вызволять мою добычу с ружьем. И вот, когда он распутывал линь, сом развернулся, подплыл и явно пытался своей не маленькой пастью цапнуть его за руки. Валерий отдернул руки и отогнал агрессора, ткнув его стрелой. Еще на одном нырке ситуация в точности повторилась. Что это? Агрессивность или простое проявление интереса? Может, он принял руки человека за что-нибудь обособленное от него?
В другой раз, уже на Днепре, мой училищный друг Слава Волченский обнаружил лежащего на песке недалеко от зарослей подводной травы пудового сома. Сом поднялся, сделал небольшую дугу и направился прямо на охотника.
Проплыв в метре, от него, если не меньше, и, не обращая внимания на пролетевшую мимо стрелу, на опустившуюся при этом на него веревку, вернулся на свое место и снова лег. Трясущимися руками (он впервые видел под водой такую огромную рыбину) Слава подобрал стрелу и опять зарядил ружье. Подобрал линь и вновь начал приближаться к лежащему сому. Все повторилось, как в первый раз; сом снялся с места, развернулся и направился к назойливому гостю. Только на этот раз охотник не оплошал, и его стрела пробила проходящего рядом сома.
Случившееся дважды не может быть случайностью. Остается предположить, что рыбина пыталась отпугнуть появившегося противника. Но с какой целью? Только совместные наблюдения подводных охотников смогут когда-нибудь дать ответы на все эти вопросы.
Владимир Скабелик — довольно молодой и по возрасту и по опыту подводный охотник. Ему повезло жить в низовьях Дона, где и сейчас еще водится много разнообразной крупной рыбы.
Самая памятная в его подводной биографии, конечно же, охота на сома.
"Глубины там небольшие, речка неширокая, но много завалов и старых бобровых нор — самые сомовьи места, — очень эмоционально рассказывал молодой охотник своим маститым московским коллегам. — Подругой стороне реки, немного отстав, плыл мой тезка — Володя. Я заглядывал в норы, но в них никого не было, и это монотонное занятие стало меня расслаблять. Поэтому, когда я увидел торчащую в очередной норе огромную усатую морду, особого волнения и напряжения не было. Стрелял, не задумываясь над последствиями, даже не совсем представляя, какой же величины сом передо мною.
В этой схватке мне повезло несколько раз. Так как я стрелял спереди, то стрела не вырвала кусок мяса и сама не вырвалась, а наоборот, при движении рыбы вперед еще сильней врезалась в ее тело и работала, как уздечка. К тому же сом сразу обо что-то обломил стрелу, и в нем остался ее передний конец с наконечником, посередине которого, как вы знаете, крепится гарпун-линь. Когда эта махина вылетела из норы, я понял, что, если не вцеплюсь обеими руками в ружье, лишусь его в тот же миг.
Сом не разбирал, куда тащить меня. Я вытянулся в струнку и даже, по-моему, зажмурил глаза. Дважды этот "бульдозер" протащил меня сквозь завалы и тут мне снова повезло: только один раз врезался плечом в бревно и ни разу ни за что не зацепился, и ни на что не напоролся. К счастью, довольно скоро сила тяги заметно поубавилась и мне показалось, что пора сопротивляться. Теперь уже я стал его мучить и заодно звать Володю на помощь. У того ружье слабенькое и стрелял он с приличного расстояния, не рискуя приближаться к сому близко, поэтому стрела еле воткнулась в огромную черную спину. Сом мотнулся, сделал рывок, и стрела отлетела в сторону.
Еще минут десять мы уже вдвоем висели на рыбине, и теперь она совсем не рвалась, а лишь плавно изгибалась то в одну, то в другую сторону. В этот момент мы оказались у большого ствола дерева, которое в 30—40 сантиметрах от поверхности тянулось от берега к середине реки. Нас троих прибивало течением к этому стволу, и так само собой получилось, что мы с Володей уселись на него верхом и вытянули за собой сома. Владимир воспользовался ситуацией и начал бить рыбу ножом по спине за головой и по голове. Делал он это с таким остервенением, будто не меня, а его самого сом таскал по завалам, и теперь он его личный и злейший враг. Мне даже немного стало жалко моего сома... Он уже не дергался.
Как мы вытаскивали огромную и скользкую рыбину на довольно крутой берег — отдельный рассказ. Одно скажу — это была каторжная работа, хотя наша инженерно-техническая мысль тоже работала вовсю. Весил мой трофей 44 килограмма".
К этому рассказу осталось сделать маленькое, но впечатляющее дополнение. За день до описанных событий тот же охотник Скабелик видел в воде такого огромного сома, что лишь сжался в комочек и затаил дыхание. В его мозгу билась одна мысль: "Только бы он меня не заметил...".
Охота на речных гигантов — сомов — увлекательна уже тем, что никогда не знаешь, какого размера попадется добыча. А охотник, добывший крупный экземпляр, не просто рад или доволен этим — это совершенно счастливый человек. Вот тогда он имеет полное право широко расставить руки и сказать: "Во какой был!”.
(с) Дом Рыбака - 2001