Даже среди рыбаков не всем известно откуда в центральной России появился угорь. Тем более среднестатистический житель Рязанской, Московской или, например. Тверской области до настоящего времени не знает обстоятельств неожиданного появления в своих водоемах этой рыбы со змеевидным телом. Оказывается, Министерство рыбного хозяйства СССР периодически в течение последних 25 лет закупало стекловидные личинки угря во Франции и миллионами штук выпускало их в подмосковные водохранилища, систему озер Селигер, Валдай и другие. Оттуда угри попадали в реки и соединяющиеся с ними озера. Конечно, плотность заселения рыбой с удалением от первичных мест заселения резко падает, хотя отдельных угрей подводные охотники и рыболовы добывали очень далеко, например, в Черном море.
Растут угри не одинаково быстро: в зависимости от условий обитания и кормовой базы водоема. Так, на 3—4-й год после выпуска мальков мы стреляли рыбу весом в 0,5—0,8 килограмма. В дальнейшем средний вес добываемых угрей дошел до килограмма и перевалил через него. При этом охотникам нередко приходилось сражаться (это не преувеличение) с полутора- и двухкилограммовыми красавцами. А самый крупный добытый московскими подводными охотниками экземпляр весил 2,5 килограмма. Это зафиксированный факт, хотя от местных жителей и рыбаков доводилось слышать о поимке "четырехкилограммовых" угрей и угрей "толщиной с руку взрослого мужчины".
За прошедшие годы мной и моими ближайшими друзьями-подводниками добыта не одна сотня этих чудо - рыб. Охота на них специфична, в корне отличается от охоты на любую другую пресноводную или морскую рыбу. При определенном навыке и наличии на стреле вашего ружья специального наконечника, взять угря в норе на открытом дне достаточно просто. Мне же хочется рассказать о другой разновидности охоты на эту иностранку: добыче угрей из-под подводных пней. Очень непростая и потому интересная работа!
При создании искусственных водохранилищ нередко затапливаются значительные лесные массивы. Перед этим, естественно, лес спиливается. Вода вымывает землю из-под остающихся пней и последние превращаются в огромных "спрутов", приподнявшихся над дном и раскинувших на многие метры свои корни-щупальца. Вот в переплетении корней, а чаще под самим пнем, и находят угри себе убежища. К слову сказать, не только угри. Подводные пни, разбросанные обычно по голому, лишенному растительности дну водохранилищ, являются единственным пристанищем для язей, щук, окуней, плотвы и судаков. Самые крупные судаки, виденные мною в результате подводной охоты, подстрелены именно в таком месте. Помню, когда Валерий — мой друг и постоянный напарник по подводной охоте — вытянул на берег свой кукан, на котором было всего две рыбины ("вытянул", так как он не мог его нести), наши лица вытянулись от восхищения и зависти. Было чему завидовать — не каждому выпадает счастье найти на незначительной глубине без малого 10-килограммовых гигантов, да еще в таких условиях, что их можно было взять четырехзу-бым наконечником без зацепов! А восхищение тем более объяснимо, ибо перед нами на траве лежали очень редкие и по размерам и по внешнему виду судаки. Темные, почти черные, короткие и толстые, словно старые, сгнившие поленья. И эти "поленья" заканчивались страшной головой с пастью, усеянной рядами крупных зубов, с клыками, как у волка или собаки. Недаром говорят, что в борьбе за обладание каким-то участком или даже всем водоемом, судаки всегда побеждают щук и выживают их.
Охоту на угрей в водохранилище можно условно разделить на три фазы. Первая — это поиск пня. При малой видимости или большой глубине приходится постоянно нырять. Хорошо, если "натыкаешься" прямо на пень. Но чаще перед вами открывается безжизненное, илистое, серое дно. Обнаружив на этом лунном ландшафте извивающийся корень, плывешь вдоль него в сторону утолщения, и вот, из серой дымки проступают контуры черного пня. Всплыл, отдышался и, вновь нырнув, приступаешь ко второй фазе — обследованию корневой системы. Движения должны быть очень плавными и медленными. Но и при этом, обнаруженный с головы угорь, обычно втягивается под свое укрытие и его морда в узкой щели между корнями, становится едва видна.
Не следует торопиться и стрелять. Дожидаться, когда он успокоится и вновь выдвинется, также нецелесообразно. Надо продолжать обследование пня со всех сторон. Среди корней может обнаружиться значительная прореха, в которой вы увидите серое тело спрятавшейся рыбины. Это уже более надежная для поражения часть мишени и, при наличии запаса воздуха в ваших легких, необходимого на время выдергивания сильного противника из-под пня, можно стрелять. Очень важно, поднимаясь всякий раз к поверхности, не слишком молотить ногами. Я обычно отталкиваюсь рукой от пня, а ласты включаю будучи уже на поверхности. Иначе все корневище будет надолго окутано "дымовой" завесой — мельчайшими частицами стронутого вами донного ила.
Случается, что кроме морды угря, еле виднеющейся в глубине норки, другие части его тела обнаружить не удается. Или находишь, но лишь тонкий конец хвоста, в который стрелять бесполезно. Четырехзубый наконечник, которым мы обычно охотимся на угрей, а зимой и на любую другую рыбу, здесь становится неприемлемым. Стрельба по угрю спереди в голову приводила к тому, что даже наш довольно узкий наконечник своим крайним зубом часто вонзается в корень, не дойдя до цели. Либо, что еще хуже, пораженную в голову рыбу не удавалось извлечь из-под пня: руку нигде не просунешь, чтобы ее подхватить, и тянуть стрелу на себя бесполезно — добыча стягивается с наконечника, не имеющего зацепов.
Такие специфические условия охоты вынудили нас разработать и изготовить специальные наконечники. "Угрево-пневые" наконечники в два раза короче, три зуба расположены как бы по углам треугольника, а центральный зуб, четвертый, имеет небольшой, но мощный флажок-зацеп. Диаметр наконечника почти вдвое меньше диаметра крупного угря.
С момента выстрела, если он, конечно, удачный, начинается третья фаза охоты — извлечение извивающейся, сильной рыбы из-под корней. Это дело не простое, требующее иногда силы, иногда смекалки и всегда быстроты и четкости движений. Приходилось просить помощи у товарища и его ружьем вторично стрелять в уже загарпуненную рыбу, но в такую часть, за которую можно было бы ее потом извлечь. Приходилось отстегивать кукан и его иглой протыкать угря в подобном же месте, чтобы затем освободить рыбу от наконечника стрелы и уже за кукан выдернуть добычу из-под пня. Если учесть, что все эти манипуляции проводятся под водой с сильной, постоянно извивающейся и из-за обилия слизи на теле выскальзывающей из руки рыбой, то не трудно понять, как это "легко и просто".
Однажды я стал свидетелем необычной и по-своему красивой подводной сценки. Подплывая к огромному подводному пню, корни которого на несколько метров во все стороны отходили от ствола, я не сразу понял, что передо мной угри. Они совсем не прятались, находились в метре от дна у самых корней и потому не удивительно, что я сначала их за корни и принял. Пять или шесть крупных угрей причудливо переплелись, но не в плотный клубок, а именно, как корни, и в такой позе неподвижно висели в воде. Я скользил под водой почти по инерции и бесшумно, все ближе и ближе продвигаясь к этому живому цветку. Мне удалось сосредоточить свое внимание на самом крупном из них, направить ружье, и... в это мгновение они зашевелились. Медленно расплетающиеся угри буквально загипнотизировали меня, и я не мог нажать на курок, хотя, случись это, стрела непременно в кого-нибудь угодила бы. Угри, не сильно торопясь, расплывались в разные стороны, а я все еще не мог прийти в себя. Наконец, наваждение прошло, и я бросился вдогонку за одним из них, как мне показалось самым крупным, но куда там: должно быть, почувствовав погоню, он немного прибавил и был таков. Мне пора уже было подышать и я, несолоно хлебавши, всплыл. Правда, у меня хватило сообразительности вернуться и обследовать только что покинутое рыбами место. Один угорь почему-то не вышел из оцепенения и через минуту уже крутился на моем кукане.
Причину, по которой несколько угрей собрались в одном открытом месте и пребывали в столь необычном состоянии, нам, вероятнее всего, не узнать никогда. Одно можно с уверенностью сказать, что это никак не связано с процессом размножения (хотя и похоже на весенние клубки змей), ибо за пределами Саргассова моря природа им это делать не велит.
В водохранилищах и озерах есть такие места, где скапливается большое количество легкого, как будто сухого, ила. Обычно им заполнено русло бывшего ручья или овражек, оказавшийся под водой. Толщина ила достигает здесь метра. В подобном месте угрей может быть очень много, но увидеть и взять их практически не удается. По непонятной причине они очень пугливы. Мы предполагаем, что такой воздушный ил очень хорошо передает шум и колебания воды, или даже усиливает их. Но это лишь предположения. Так или иначе, но лишь охотник приближается к такой угриной лежке, как они один за другим вырываются из-под своего одеяла и растворяются в облаках поднявшейся мути. Каждый такой взрыв ударяет подводного охотника как хлыстом по натянутым нервам. Когда же эти удары следуют один за другим, а вы ничего не можете предпринять, то какое-то время чувствуете себя побитым, беспомощным неудачником.
Подводная охота на угрей в водохранилищах и озерах предлагает очень много вариантов и ситуаций. У хорошего охотника большая часть из них заканчивается успехом, у плохого — успехом змееподобной иностранки. Нередко в результате нескольких нырков к основанию подводного пня, успешного поиска и удачной стрельбы, после многих попыток просунуть угря со стрелой то в одну щель между корнями, то в другую и вдоволь надержавшись рукой за добычу, она все же рвет себя и уходит. И тогда, провожая взглядом извивающегося, уплывающего от вас грациозного красавца, испытываешь не самые приятные ощущения... Но всегда охота на угря — это борьба! И каждый раз, выходя из такой борьбы победителем, испытываешь наслаждение и ощущение почти безграничных собственных возможностей — чувства, присущего "царю природы", и очень полезного всякому охотнику.