Это случилось в 1975 году на соревнованиях по подводной охоте на первенство Северной зоны РСФСР. Более десяти команд подводников состязались на озере Боровое Архангельской области, которое большой подковой улеглось среди северной хвойной тайги. Июль — самое жаркое время года в этих местах.
С раннего утра в редкой тайге солнце накаляло камни и мох, пыталось согреть прозрачные воды лесного озера. Старт был дан в 10 утра. Спортсмены устремились за добычей и победой, за ними последовали лодки с судьями и представителями команд на борту. Акватория для соревнований ограничена не была, но команды охотились на виду друг у друга.
Рыбы почти не было. Очень редко кто-то передавал из воды в лодку небольшую щучку или окуня. Охотники искали рыбу на глубине, делали залежки в надежде, что на них выйдет лещ или язь, залезали в сплошные заросли прибрежного тростника, где плыть невозможно и действительно приходилось лезть, но увы — рыбы нигде не было.
Считается, что в озерах в жаркое время рыба уходит на самую большую глубину. Мне доводилось охотиться днем в маленьких, но глубоких лесных озерах, когда абсолютно точно известно, что в них много крупной рыбы. Но, тщательно обследовав всю акваторию вдоль берега в пределах досягаемых глубин, не добывал ни одного достойного экземпляра. Рыбаки также подтверждают, что ночью рыба поднимается с глубины на кормежку, а на утренней заре вновь уходит в прохладную темноту. По всей видимости, более чем скромные результаты у спортсменов в первой половине дня соревнований объяснялись этим. К часу дня с северо-западной стороны из-за еловых макушек показалась грозовая туча. Сначала ее заметили только те, кто был на берегу и в лодках. Тени она пока не давала, и охотники о ее существовании не догадывались. Было удивительно видеть на абсолютно безоблачном бледно-голубом небе эту даже не синюю, а черную тучу. Она не имела никаких разрывов или хотя бы неровных краев и от этого казалась неестественной. Очень скоро (вблизи воды стоял полный штиль) туча закрыла все небо и тут началось...
Среди очевидцев, людей в основном немолодых и немало повидавших, не нашлось ни одного, кто бы потом сказал, что ему доводилось попадать в подобную грозу. Хлынул сильнейший ливень. Из-за закрытого тучей неба и потоков воды, низвергающихся на озеро и людей, стало почти совершенно темно. В первые же минуты все находившиеся в лодках поняли, что укрываться от дождя бесполезно, зато надо срочно и активно вычерпывать воду из своих плавсредств. Сверху из черноты вырывались молнии и тут же вонзались в озеро, которое тоже стало черным. Страшные "стрелы" разгневанного Зевса метались со всех сторон, и людям в лодках было от этого по настоящему жутко: укрыться негде и чувствовали они себя не иначе, как громоотводами. Понятие "раскаты грома" было тут неприменимо, так как гремело постоянно, без перерыва.
В узком пространстве между тучей и поверхностью озера был сущий ад: сверкало, громыхало, трещало и заливало. Воздуха будто бы вовсе не стало, а тот, что остался, превратился в сплошной озон. Неожиданная ночь опустилась и под воду, исключив не только возможность охоты, но и ориентировки при плавании и нырянии. Охотники, оказавшиеся к этому моменту недалеко от берега, встали в воде, не зная что делать и на что решиться. Но после очередного, особенно сильного разряда все, как один, бросились из воды на берег. Впоследствии выяснилось, что, то ли от электрического разряда, то ли от резкого перепада давления, все ощутили сильнейший удар по той части тела, что находилась в воде. По утверждению одного из охотников, ощущение было очень похоже на то, которое он однажды испытал, находясь полностью в воде, в момент, когда браконьеры за поворотом реки глушили рыбу: удар такой, что его испытывают все клеточки организма — как снаружи, так и изнутри.
Природный катаклизм длился ровно 30 минут. Затем вновь все небо стало чистым, ярко светило летнее солнце. И если бы не залитая водой лодка и вымокшие вещи, можно было бы усомниться, что мы только что пережили такой кошмар. Охотники продолжили соревнования и были приятно удивлены вдруг появившейся в большом количестве щуке. Видно, справедливо природу называют Матерью: она пожурит, пошумит, а потом все равно пожалеет и одарит чем-нибудь человека — свое трудное, но любимое дитя.
(с) Дом Рыбака - 2001